Флирт в Севильи - Страница 45

Она молчала.

— И сейчас вы тоже ждали его? — спросил Дронго.

Именно в этот момент в дверь постучали.

Глава пятнадцатая

Лена вздрогнула и посмотрела на Дронго. Он сидел не двигаясь, ожидая, когда она откроет дверь. Осторожно постучали еще раз. Именно постучали, а не позвонили, хотя у каждой двери был звонок. Лена, глядя в глаза Дронго, поднялась, медленно поднялась, затем повернулась и также медленно пошла к входной двери. Открыла дверь.

— Почему не открываешь? — спросили ее по-латышски.

Доколина не успела ничего сказать, когда Дронго громко позвал:

— Входите, Меднис, входите. Не нужно стоять на пороге, тем более что камеры теперь починили и они работают в нормальном режиме.

Лена посторонилась, и оператор вошел в номер. Лена вошла следом.

— Какая неожиданная встреча, — сказал Дронго, — вы наверняка случайно зашли в номер к Доколиной. Может, вы даже не знакомы?

— Прекратите издеваться, — строго сказал Меднис.

Он подошел к креслу, где до этого сидела Лена, и уселся в него. Доколина села на край кровати, растерянно глядя на Дронго.

— Как вы здесь оказались? — спросил Дронго.

— Мы же вас не спрашиваем, как вы оказались сегодня в отеле «Америка» вместе с Ингрид, — огрызнулся Меднис.

— Мне остается только позавидовать вашим способностям, Доколина, — сухо сказал Дронго. — Вы флиртуете со мной, назначаете встречи Меднису и встречаетесь с…

— Не нужно, — встрепенулась она.

— Хорошо, — согласился Дронго, — только расскажите мне наконец, что было вчера.

— Ничего, — пожала она плечами, — у нас были съемки, потом мы вернулись в отель. Рута Юльевна приказала, чтобы в половине восьмого я была у нее. Я уже понимала зачем. Она сказала правду. Мы с ней здесь не встречались. Но я не хотела идти. И все рассказала Эугену. Он посоветовал мне не ходить. Но я думала, что она может сорвать съемку и выслать меня обратно в Латвию. Тем более что ей не нравится Меднис и она хотела бы от него избавиться. Поэтому я умоляла Эугена не поднимать шума. Когда я пошла к Руте Юльевне, он увидел меня в коридоре и попытался туда не пустить. Я даже крикнула на него. Он меня толкнул в сторону двери, и я случайно схватилась за ручку соседнего номера. Потом Меднис извинился и ушел, а я вошла в номер к Руте Юльевне. Но у нас ничего не было, — очевидно, последнюю фразу она говорила для сидевшего в комнате оператора, — мы только с ней разговаривали, когда раздался крик горничной, и Рута Юльевна поспешила узнать, что случилось. А я вышла потом, когда уже было много людей, чтобы меня не заметили.

— Нужно было с самого начала излагать именно эту версию, — строго заметил Дронго. — Меднис, а вы знали, что камера не работает?

— Какая камера? — не понял Меднис.

— Камера наблюдения. Которая была установлена в коридоре.

— Нет, не знал, — удивился Меднис.

— Вы же профессиональный оператор. Неужели вы не видели, что камера была отключена?

— Я не обратил внимания, — ответил Эуген, — и мне не хотелось смотреть на камеру. Я смотрел на Елену, а не на камеру.

— Вы встретились у дверей номера Руты Юльевны? — уточнил Дронго.

— Да, — кивнула Лена.

— И Меднис ждал вас, около номера? Доколина еще раз кивнула.

— Вы знали точно, в каком номере живет Рута Юльевна? — спросил Дронго.

— Примерно знал, — неожиданно ответил Меднис, — но не точно. Когда регистрировали номера, перепутали фамилию Озолинь с фамилией Омельченко. Руту Юльевну записали в номер Лилии, а гримера в — номер Руты Юльевны.

— Откуда вы знаете? — спросил Дронго.

— Мы приехали ночью, — объяснил оператор, — регистрация прошла очень быстро. А вчера вечером я узнал, что номера перепутали. Они все одинаковые, но Рута хотела для себя большой сюит. А испанцы ей не разрешили.

— Тогда получается, что вы тоже под подозрением, — спокойно заметил Дронго, — вы не хотели пускать свою знакомую к Руте Юльевне и точно знали, когда Доколина должна к ней прийти. Поэтому вы пришли раньше, позвонили в дверь и, когда вам открыли, ударили Омельченко по голове, приняв ее за вашего коммерческого директора. Когда вы обнаружили ошибку, было уже поздно, и вы, закрыв дверь, ждали Доколину, чтобы обеспечить себе алиби. Когда она пришла, вы нарочно громко поругались, чтобы вас слышали. А потом ушли, оставив Лену одну. Совсем забыл еще одно важное обстоятельство не в вашу пользу. Вы намеренно толкнули Доколину в сторону двери убитой, чтобы она коснулась рукой дверной ручки и таким образом обеспечила бы вам стопроцентное алиби, попав сама под подозрение следователя. Такая версия вам кажется убедительной?

Лена испуганно охнула. Меднис нахмурился. С его лица исчезло прежнее благодушное выражение. Он покачал головой.

— Нет, — сказал он, — мне не нравится ваш сценарий. Я бы не стал снимать такой грязный фильм.

— Вы можете опровергнуть мои слова?

— А вы можете доказать?

— Пока только косвенные улики. Кто-то облил кислотой Ингебору, кто-то испортил камеру в отеле Барселоны в прошлом году, когда вы были вместе на съемках. И обратите внимание, что в камерах разбираются только два профессионала — Круминьш и Меднис. А в прошлом году Круминьша с вами не было. Что тогда получается?

— Я не трогал камеру, — начал краснеть Меднис, — вы ошибаетесь.

— Нет, — возразил Дронго, — и именно поэтому рассказываю вам о случившемся. Как видите, некоторые доказательства у меня есть. Это, правда, пока не конкретные факты, но уже больше, чем просто сумма сомнений. И не в вашу пользу, Меднис.