Флирт в Севильи - Страница 11

— Я совсем не спал, — угрюмо буркнул Круминьш опять по-русски, — этот переезд меня чуть не убил. А сейчас я еще должен возиться с вашими дешевками.

— Говорите тише, — предупредила его Рута Юльевна. По-русски она говорила с заметным акцентом. — Вас могут услышать.

К ним подскочил официант.

— Вы говорите по-немецки? — строго спросила его Рута Юльевна.

— Немного. — В Испании большинство служащих высококлассных гостиниц говорит по-английски и по-немецки.

— Принесите мне кофе и молоко, — также строго потребовала Рута Юльевна. Ей было не больше сорока, и было видно, что она умеет ухаживать за своей кожей. И умеет отдавать приказы.

Официант бросился выполнять ее указание. Круминьш устало пожал плечами.

— Говори или не говори, все одно и то же. Вместо того чтобы заниматься делом и снимать фильмы, я мотаюсь по Европе, чтобы сделать несколько кадров ваших дешевок, которые все равно потом уедут в какую-нибудь другую страну.

— Вам не нужно было столько пить в самолете, — укоризненно произнесла Озолинь, — я вас просила…

— Ладно, — зло отмахнулся Круминьш, — хватит меня просить. Я не мальчик, и не нужно мне объяснять, как себя вести. И учтите, Рута, что я в последний раз согласился поехать с вашей группой. С меня хватит ваших девочек, ваших придирок, этого идиота Медниса. Ему в баскетбол нужно играть, а он заделался оператором. И считает себя крупным специалистом в этой области. Настоящий кретин…

— Перестаньте, — разозлилась Рута Юльевна, — вам лучше отсюда уйти. Скоро прибудет представитель встречающей стороны.

— А мне все равно… — огрызнулся Круминьш, — и хорошо мне уже никогда не будет. С тех пор как я перестал снимать фильмы, мне не может быть хорошо. Я уже десять лет ничего толком не снимаю. Только делаю халтуру. Да еще мне дают такого оператора, как Меднис. Я теряю квалификацию, работая с этим криминальным типом.

От возмущения Рута Юльевна перешла на латышский язык. Очевидно, она выговаривала режиссеру, который сидел и слушал, мрачно кивая головой. Закончила коммерческий директор только тогда, когда официант принес ей заказанный кофе и молоко.

Рута Юльевна сама смешала кофе с молоком и принялась неторопливо пить, осуждающе глядя на режиссера. Тот молча ковырял вилкой в тарелке.

— Вы знаете, что мне тоже не нравится Эуген Меднис, — перешла на русский язык Рута Юльевна, — но ему осталось работать только несколько дней. Потом мы с ним расторгнем контракт. Он слишком часто нас подводил. И я всегда говорила Андрису, что он может подвести нас в любой момент. И когда пропали деньги, я тоже ему говорила…

— Какое мне до этого дело. Он спортсмен, а не оператор, — отмахнулся Круминьш. — Может, вы еще пожалуетесь вашему костолому Балодису, чтобы он переломал мне кости, как он сделал это в Ницце в прошлом году с…

Рита Юльевна перебила его, снова заговорив по-латышски. Круминьш слушал целую минуту, а затем вдруг махнул рукой.

— Ладно, — вздохнул он, — может, вы и правы. Пойду приму душ. — Режиссер тяжело поднялся. — Я хотел поплавать в бассейне, но кто-то оставил эспандер на краю бассейна и тот упал в воду. Теперь чистят бассейн. Не нравится мне здесь.

Он вышел из зала. Рута Юльевна осталась завтракать в гордом одиночестве. Через несколько минут в ресторан вошла высокая блондинка в легком белом платье. Дронго сразу узнал Елену Доколину. Спутать ее с кем-либо было трудно. Он невольно залюбовался молодой женщиной. Высокого роста, с идеально правильными чертами лица, рассыпанными по плечам волосами. Немного узкие губы не только не портили ее, но и придавали ей некоторый шарм. Доколина была не просто красивой женщиной, она была одной из тех самок, глядя на которую мужчины теряют голову. На нее сразу обратили внимание несколько мужчин, сидевших в разных концах зала, словно по ресторану пробежала искра. Доколина огляделась. Дронго заметил, как нахмурилась Рута Юльевна, которая сразу почувствовала изменение в энергетике зала.

Доколина увидела наконец знакомое лицо и направилась к ней. Проходя мимо Дронго, она невольно оглянулась, почувствовав аромат «Фаренгейта». И лишь затем прошла к столу, где сидела коммерческий директор.

— Здравствуйте, — вежливо сказала Доколина, усаживаясь рядом с Рутой Юльевной. Место напротив занимал ушедший Круминьш, и там еще не успели поменять тарелки.

— Вы успели отдохнуть? — поинтересовалась Озолинь.

— Конечно, — восторженно сказала Лена, — здесь так красиво, — она посмотрела по сторонам, — я никогда не была в Европе. Только в Витебске и в Шауляе.

— Значит, тебе повезло, — резонно заметила Рута Юльевна, — первый раз в настоящей Европе. И еще в Испании. Этот отель один из самых лучших в мире. Будешь рассказывать своим внукам, что однажды здесь останавливалась. — Она чуть понизила голос: — Конечно, если не будешь дурой, то сумеешь сделать так, что всегда будешь останавливаться в таких отелях. Всю жизнь… Доколина снова посмотрела по сторонам.

— Интересный мужчина, — показала она в сторону Дронго, не подозревая, что тот понимает по-русски.

Рута Юльевна оглянулась, чтобы разглядеть незнакомца. Она сразу отметила и его костюм от Валентино. И его галстук. И платок в нагрудном кармане. И его обувь.

— Да, — кивнула она, соглашаясь с Доколиной, — вот такие мужчины и добиваются успеха. Ему лет сорок пять, он наверняка достаточно богат, независим, возможно, не женат. Но он не бизнесмен, — сказала она с некоторым сожалением, — возможно, богатый человек, но не обольщайся на его счет.