Флирт в Севильи - Страница 21

Елена Доколина встала перед фотографом, чтобы продолжить съемку. Ингрид разрешили немного отдохнуть. Она взяла бутылку воды и подошла к ним. Дронго поднялся, и Балодис свалился на скамью, так и не проснувшись.

— Он, наверное, много выпил, — сказала Ингрид, взглянув на него с неодобрением.

— Мужчины часто пьют от неустроенности их жизни, — пояснил Дронго.

Она взглянула на него своими темно-синими глазами.

— Вы тоже часто пьете?

— Нет, я вообще не пью. Но в последнее время мне иногда хочется напиться.

— Почему? — спросила она, не спуская с него глаз.

— Наверное, потому, что у меня тоже неустроенная жизнь, — признался Дронго.

Она поставила бутылку на столик. И снова посмотрела на Дронго.

— Вы сильный человек, если можете в таком признаться, — сказала она. — Вы, наверное, не женаты?

— Нет. — Дронго вспомнил про Джил. Он так мало времени проводит с ней.

— Это правда, что вы были в нашей комнате с Лилией? — вдруг спросила Ингрид.

— Возможно, — сказал Дронго, — но если бы это была правда, я бы все равно не сознался.

— Вы благородный человек, — задумчиво произнесла она. — Думаете, что этот тип находится среди нас?

— Какой тип?

— Вы знаете, о ком я говорю. — В ее голосе появились нотки.

— Возможно, что его здесь нет. Во всяком случае, здесь не так много людей и подобного маньяка можно будет легко вычислить.

— А если он опять нападет? — спросила Ингрид. — Вам не бывает страшно, господин Дронго?

— Бывает, — вздохнул он, — мне часто бывает страшно. Но у меня такая работа. Я должен уметь преодолевать свой страх.

— И чего вы больше всего боитесь? — спросила она, приближая свое лицо к нему.

— Людей, — тихо сказал он, глядя ей в глаза. Балодис открыл глаза.

— Когда закончатся эти чертовы съемки, — прошептал он.

В этот момент Ингрид позвали сниматься, и на ее место вернулась Елена Доколина, которая видела, что ее подруга разговаривала с Дронго.

Доколина взяла два яблока и, надкусив одно, подошла к Дронго.

— Хотите яблоко? — спросила она, подавая ему второе.

— Нет, — улыбнулся Дронго, — спасибо, не хочу.

— Вы уже переоделись, — сказала она, внимательно оглядев его с ног до головы, — так вы тоже неплохо выглядите.

— Хочу вернуть вам комплимент. Во время сегодняшних утренних съемок вы выглядели тоже очень неплохо. — Дронго подумал, что магнитная буря сказывается и на нем, если он позволяет делать такие двусмысленные комплименты.

Она улыбнулась.

— Лилия пыталась вас охмурить? — вдруг спросила она.

— Вы все задаете один и тот же вопрос, — признался Дронго. — Вы можете объяснить, почему вас так интересуют мои отношения с вашим гримером?

— Нам сказала Рута Юльевна, что вы зажимались с Лилией, — пояснила Доколина с милой непосредственностью.

— Когда она вам сказала?

— За обедом. Она считает, что вы не теряете времени зря.

— Понятно, — пробормотал Дронго. Вот откуда такой повышенный интерес к его персоне и со стороны Ингрид, и со стороны Лены.

— Я, кажется, убью вашего коммерческого директора, — признался Дронго.

Доколина загадочно улыбнулась. Потом надкусила яблоко еще раз и, наклонившись, тихо произнесла:

— Будете убивать, позовите меня. Я с удовольствием вам помогу. Буду держать ее за ноги.

Она отошла, и Дронго изумленно посмотрел ей вслед. Непонятно было, шутит Лена или говорит серьезно, настолько необычным был и ее взгляд, и голос.

Съемки продолжались еще около двух часов. Никто из тех, кто уехал в отель, так и не появился в павильоне. На часах был уже седьмой час, когда Пабло Гарсиа разрешил закончить работу, чтобы завтра продолжить ее. Девушки отправились переодеваться. Ионас проснулся и сидел на скамье с мрачным выражением лица. Подошла Рута Юльевна и несколько минут выговаривала ему что-то по-латышски, отчего его лицо покрылось красными пятнами.

Когда коммерческий директор отошла, он поднялся и, зло шепча ругательства, подошел к Дронго.

— Она говорит, что ей вообще не нужна такая безопасность, — зло передал он свой разговор Дронго, — хочет позвонить Зитманису, чтобы он отозвал нас обоих. Сука, — неожиданно сказал Балодис, — настоящая неудовлетворенная сука.

— Почему она такая нервная? — не понял Дронго.

— Из-за вас, — неожиданно ответил Ионас, — она ведь видела, что вы пошли к Лилии. И что девочки к вам подходят поговорить. Она и ревнует всех. Ненавидит всех мужчин и ревнует всех женщин.

— Скорее, наоборот, — поправил его Дронго, — ревнует всех мужчин и ненавидит женщин.

— Нет, — снова икнул Балодис, — я знаю, что говорю. Она у нас мужчин не любит. Думаете, почему она у нас сидит коммерческим директором? Так много получает? Нет, конечно. У нее есть ресторан, содержанием которого она зарабатывает на жизнь. А у нас она работает для удовольствия, чтобы отбирать для себя девочек. Понравившихся девочек. Просто на Ингрид она запасть не может.

Ее мамаши и отчима боится. А на Лену она давит. И на других девочек она тоже давила…

— Что вы сказали? — осторожно переспросил Дронго.

— Что слышали, — зло огрызнулся Балодис, — это сейчас мода такая. Женщина встречается с женщиной, а мужчина с мужчиной. У нас в Латвии скоро разрешат однополые браки…

— Подождите, — перебил его Дронго, — вы хотите сказать, что ваш коммерческий директор имеет своеобразную сексуальную ориентацию? Верно?

— Почему своеобразную? — удивился Балодис. — Самую популярную. У нас сейчас свобода. Можно любить кого хочешь. Вот она и отбирает себе девочек. Поэтому так психовала, когда увидела, что вы к Лилии ходили. Я думаю, Лилия никому не отказывает. Ни режиссерам, ни экспертам, ни коммерческим директорам. Она у нас женщина безотказная. Тоже сука хорошая.